Гуниб 1933 год. Часть 40
Нет той губернии в России, где я не проезжал, мечтая о тебе!» Стихи прервались. Читавший виновато улыбнулся, отчего лицо его стало почти юношеским, наивным. — Дальше не знаю сейчас. Забыл... Я его отрывки помню... — За что его убили? — спросил Павленко. — За женщину, — быстро ответил начальник милиции. — Как же его звали? — Его все зовут в горах Махмуд из Кахаб-Росо. Его песни народ в горах поет. Только вот книги нет. Надо в Махачкале издать. А то молодые начинают брать из него, а говорят, что это их. Непорядок. — Это был исключительный человек,—сказал художник-горец, обрадовавшись, что нам так понравились стихи Махмуда. — О нем много рассказов, сказок в горах. Есть выдумки, есть правда. Раз он ехал на базар в Темир-Хан-Шуру. Так раньше Буйнакск звали. Это правда, что я скажу. Он ехал по дороге, а по ней народ шел тоже на базар. Он поравнялся со стариком, гнавшим овец в город на продажу. Пастух пел песни, чтобы скоротать путь. Махмуд ему подпевал. Потом Махмуд спросил: «Знаешь ты одну песню, которую у вас в Казаныше поют по-особому, не так, как всюду?» — «Знаю»,—сказал пастух. «Так спой мне, прошу!» А пастух, горец простой, мужик, большая гордость у него, горцы — народ такой, неуступчивый, строптивый народ... «Не буду, говорит, петь! Что я тебе буду петь, ты на лошади едешь, я пешком иду! Не буду петь!» Но Махмуд был горяч и упрям. «Пой, — сказал он, — я тебе коня отдам за песню!» — «Коня за песню? — пастух любил посмеяться, любил острое слово. — Хорошо, уговорились. Слушай мою песню...» И он спел ту песню, что просил Махмуд. Махмуд молчал немного. Потом сказал: «Ах, хороша песня!» Слез с коня, отдал пастуху. «На, садись, хорошо спел». Пастух, посмеиваясь, едет на коне, а Махмуд идет рядом. И так они добрались до города, а там каждый пошел в свою сторону. ⇐ Возвратиться на предидущую страницу Перейти на следующую страницу ⇒ 
Если вы хотите реально познакомиться с девушкой - заходите сюда: Знакомства для реала |
Моя страничка здесь:
Заработок в интернет |
|
|
|
| |